Я снова потихоньку могу писать, очень коряво. Так странно. Или не могу? Но хотя бы пытаюсь. Выдавать какие-то идеи могу. Спасибо моим любимым девочкам, без них я бы легла и не вставала. А так - живу, существую.
Три раза в неделю - тренировки, в 8 утра, обязательно.
Я похудела на 20 (или 21, что ли) килограмм, официально развелась, ношу размер одежды 44-46. Так странно.
Мне по-прежнему дико хреново, меня колбасит по утрам и врач увеличил мне дозу антидепрессанта. О том, чтобы в мае с них слезть, и речи быть не может. Мне кажется, что это пожизненно на самом деле, но с другой стороны, лучше пить таблетки и хорошо себя чувствовать, чем блевать по утрам, правда?
Я по-прежнему для себя - девочка-второй-сорт. Такие дела.
***
Девочка-мартовский-ветер прячет ладони
в длинные рукава:
по рукам змеятся чернила, оплетают ключами,
линиями процессоров, проводов и плат.
Девочка-буря помнит
больницу и лампочку в сорок ватт.
И никто же вроде бы не виноват...
Девочка живёт нечаянно,
с виду легко и спокойно, бровей не хмуря:
жива? хорошо, что жива.
Девочка-жесть обожает забористый мат,
изнуряющий секс и приторно-сладкий смрад,
что по улицам стелет ночами
издыхающая Москва.
На виске у девочки-это-истерика бьётся шальная жилка,
в мозгу надсадно фонит дефективный ген,
заставляющий утром под кофе глотать "Прозак".
Девочка-чей-то-каприз некрасиво морщится: капуччино жидкий.
Значит, ошибка
где-то неловко топорщится,
где-то вскрылась с гулким шорохом, как на Каме вскрывается лёд.
Девочка
шевелит губами, твердя заклинанье: "Терпи, казак".
Девочка-это-пиздец замерла, полупустыми глазами
глядит во мрак
перспектив и шепчет:
Нет, не пройдёт.
Нет, не пройдёт.
Нет, не пройдёт.